Back to contents

Фабелинский И.Л.

Несколько слов о крупном физике и хорошем человеке

Как-то после конференции в свободном разговоре на различные темы физик, наш зарубежный коллега, заметил: <Быть хорошим человеком гораздо важней, чем быть хорошим физиком>. Это утверждение считаю справедливым и должен с абсолютной уверенностью и ясностью сказать, что Семен Александрович Альтшулер был и хорошим человеком и хорошим физиком. Десятилетия знакомства, перешедшие в дружбу, дают мне полное право утверждать это.

Научная деятельность С.А. Альтшулера началась очень рано. Как он сам рассказывает, будучи аспирантом Казанского Университета, в 1933 году он приезжает в Москву искать себе научного руководителя. Правда у него есть определенные планы - он уже знает книгу И.Е. Тамма <Основы теории электричества> и хочет, чтобы автор этой книги стал его научным руководителем. Поэтому он приходит на физический факультет МГУ, находит там зав. кафедрой теоретической физики профессора Тамма и просит его руководить его работой. Между ними состоялась беседа, в результате которой С.А. Альтшулер становится одним из первых аспирантов И.Е. Тамма.

В то время И.Е. Тамм работает над теоретическим исследованием ядерных сил и атомного ядра. К этим работам присоединяется Семен Александрович. Работа его была весьма плодотворной, трудной и пожалуй, можно сказать, в ней присутствовали и драматические моменты.

Дело в том, что в начале 1933 года И.Е. Тамм получил письмо от одного из крупнейших физиков - П. Дирака, в котором сообщалось, что Блекетт, <по-видимому, обнаружил следы магнитного монополя - элементарной частицы, возможное существование которой было теоретически рассмотрено Дираком в 1931 году>. У И.Е. Тамма в связи с этим возникла идея, что нейтрон - это совокупность двух монополей с магнитными зарядами противоположных знаков. Если бы это было так, то обнаружились бы явления, доступные опытной проверке. Семен Александрович говорит: <И. Тамм поручил мне выяснить, как вхождение подобных нейтронов в ядро должно сказаться на характере сверхтонкой структуры атомных спектров. Я проработал около года, когда из следующего письма Дирака стало известно: <Блекетт ошибся, следов монополей он не нашел>.

Можно себе представить с каким энтузиазмом молодой способный физик работал над задачей, лежащей на вершине теоретических исследований элементарных частиц. Но как велико было разочарование и досада Семена Александровича даже трудно себе представить. Вряд ли его утешали слова учителя, что <... у всякого теоретика в корзине для бумаг похоронена масса прекрасных идей>. Положение очень огорчительное, но и у И.Е. Тамма и у С.А. Альтшулера не такие характеры, чтобы от одного даже большого и неприятного сюрприза опускать руки.

И действительно Семен Александрович говорит: <Но работа моя, как это часто бывает, не пропала даром. Собранные мною материалы о магнитных моментах ядер пригодились>.

В опытах Штерна и Фишера был измерен магнитный момент протона, оказавшийся величиной почти втрое больше предсказанной теоретически. И.Е. Тамм предложил Семену Александровичу сделать попытку объяснить известные моменты ядер с нечетным числом нейтронов, предположив, что эти моменты обязаны магнитному моменту нейтрона.

Далее Семен Александрович говорит следующее: <Через пару недель стало ясно: сделать это можно, если приписать нейтрону отрицательный магнитный момент, по величине равный половине ядерного магнетона. Отрицательный знак магнитного момента означает, что он направлен противоположно спиновому угловому моменту нейтрона. Очень просто удалось объяснить, почему у ядер рассматриваемого типа встречаются моменты обоих знаков. Это особенно понравилось Игорю Евгеньевичу. Наша статья о магнитном моменте нейтрона была представлена в Доклады АН СССР Л.И. Мандельштамом>.

Разумеется, это был серьезный шаг в успехе молодого теоретика, который создавал перспективу дальнейшей работы.

Но здесь не обошлось без некоторой горечи и огорчения. Как сам Семен Александрович пишет в своих воспоминаниях о И.Е. Тамме <Во время посещения в 1939 году Москвы Н. Бор решительно возражал против предположения о существовании у нейтрона не равного нулю магнитного момента>. Все попытки авторов убедить Великого Бора в справедливости своей нетривиальной гипотезы о магнитном моменте нейтрона не имели успеха. Можно представить себе их огорчения.

Труды Семена Александровича и его Учителя были вознаграждены: <Будущее показало: магнитный момент у нейтрона есть, он имеет отрицательный знак и идея о том, что магнитные свойства ядер с нечетными числом нейтронов обязаны своим происхождением магнитному моменту нейтрона, правильна. Ныне широкое применение нашел метод исследования твердых тел, основанный на существовании магнитного момента у нейтрона>.

Это важнейшее обстоятельство было и остается существенным достижением в ядерной физике.

Семен Александрович в своих воспоминаниях говорит, что ему очень повезло - его руководитель И.Е. Тамм был крупным ученым и хорошим человеком - это несомненно так, но я думаю, что им обоим одинаково повезло.

Время шло. С.А. жил и работал в Казани; в 1939 году короткое время С.А. работал в Москве.

В 1941 году началась война. Семья И.Е. Тамма оказалась в эвакуации в Казани и жила рядом с семьей его ученика. Осенью 1941 года на фронт ушел Семен Александрович. Вернулся он в Казань после победы. О том,что творилось на фронте, он говорил неохотно, но на настойчивые вопросы отвечал. Содержание этих рассказов было интересным и страшным.

Давно это было, память моя коварна, поэтому пересказывать не буду. Возможно, найдутся люди, которые расскажут о фронтовой жизни Семена Александровича такой, какой она была.

Семену Александровичу действительно очень повезло - он вернулся с войны в Казань живым и с жадностью необыкновенной накинулся на решение задачи, намечавшейся до войны, но оставшейся тогда не решенной.

С.А. Альтшулер работал в Казани над решением своей задачи. Решил ее, написал статью и прежде чем публиковать в 1949 году, повез в Москву показать своему Учителю. Далее С. А. пишет в своих воспоминаниях о Тамме: <Он прочел ее при мне без всякого видимого интереса, затем достал журнал за 1949 год и быстро нашел статью Бете, в которой содержались все мои результаты>.

Это очень огорчительная ситуация - она бывает не так редко. Но в описываемом случае эта ситуация есть самая высокая оценка труда С.А. Независимо и практически одновременно решить актуальную задачу теоретической физики такую же, как решил один из крупнейших физиков - лауреат Нобелевской премии Бете, разве это не самая высокая оценка таланта и квалификации Семена Александровича Альтшулера?

Игорь Евгеньевич не стал утешать своего ученика, а явно понимая, что плодотворная работа теоретика без надлежащей научной среды и атмосферы, в которой рождается актуальная наука - невозможна, посоветовал работать с Казанскими экспериментаторами, тем более, что в Казани работал блестящий экспериментатор Евгений Константинович Завойский, открывший явление парамагнитного резонанса. Семен Александрович последовал совету Учителя, тем более, что он знал Е.К. Завойского и его работы. Это был правильный шаг. С. А. быстро вошел в новую, актуальную область физических исследований, овладел ею и сделал весомый вклад в теорию электронного и ядерного парамагнитного резонанса, радиоспектроскопии.

Следует особенно подчеркнуть, что С.А. будучи теоретиком знал и понимал все тонкости физического эксперимента, и что особенно важно, мог задумать экспериментальное исследование, направленное на развитие определенной области.

В 1952 году С.А. Альтшулер предсказал и дал теорию нового явления: акустического парамагнитного резонанса. Таким образом, было положено начало новым, большим физическим направлениям экспериментальных и теоретических исследований. Акустическому и ядерному магнитным резонансам посвящены многочисленные статьи и монографии. Больше половины книги (около 50 листов), написанной С.А. Альтшулером и Б.М. Козыревым и названной <Электронный парамагнитный резонанс>* посвящено акустическому парамагнитному резонансу.

Работы и идеи С.А. Альтшулера продолжают служить источником новых и разных трудов. Имя С.А. Альтшулера было хорошо известно во всем мире физиков. К нему и его работам относились с должным уважением и почтением.

В качестве примера приведу высказывание хорошо известного физика Анатоля Абрагама члена французской Академии наук. Вот что он написал в своей интересной автобиографической книге <Время вспять или физик, физик где ты был> (перевод на русский язык издан в 1991 году). Книга вышла, когда Семена Александровича уже не было с нами.

<В 1969 году в Казани состоялась международная конференция по ЭПР, чтобы отметить двадцатипятилетие его открытия в Казани советским физиком Завойским. Год тому назад была раздавлена <пражская весна>, и мне больше не хотелось ездить в СССР. Но Казань - особый случай. Организатором конференции был профессор Альтшулер, которого я уважал как ученого и как человека. В начале войны его коллеги были заняты научной работой в тылу, но он ушел в армию и провоевал четыре года, а возвратившись, обнаружил, что лучшие места заняты. Несмотря на его прекрасные оригинальные работы, его не избирали в членкоры, и многое зависело от успеха казанской конференции. Я решил не только сам поехать в Казань, но и широко рекламировать конференцию среди своих коллег>.

Идеи, высказываемые Семеном Александровичем, были всегда плодотворными и касались фундаментальных физических вопросов.

Однажды в Москве у нас дома мы говорили с Семеном Александровичем о моих работах и о том, какие возможности открывает появление лазеров, как источников света в спектроскопии рассеянного света. Тогда еще лазеров в продаже не было. Но после того как в ФИАНе Д.И. Маш воспроизвел Ne-He лазер, впервые осуществленный в Америке Джаваном в 1960 году, мы в нашей лаборатории научились сами делать такие лазеры.

Семен Александрович с интересом слушал эти рассказы и сказал: <у меня есть желание применить спектры Мандельштама-Бриллюэна для наблюдения <узкого фононного горла>> и пригласил меня приехать в Казань и сделать там лазер для названной работы.

Я опасался, что для этой работы в Казани будет недостаточная техническая служба, но Семен Александрович заверил меня, что все будет хорошо. После этого разговора в назначенное время мои сотрудники В.С. Старунов, В.П. Зайцев и я отправились в Казань!

Разумеется, мы взяли с собой диэлектрические зеркала и другие заготовки к лазеру, которые заведомо в Казани того времени сделать было нельзя. Еще в Москве во время нашего первого разговора о замысле Семена Александровича он мне объяснил, в чем состоит явление и что следует ожидать в эксперименте.

Речь идет о том, что если в парамагнитном кристалле уровни вкрапленных ионов расщепляются в постоянном магнитном поле так, что разность энергии между расщепленными уровнями равна DЕ, то, воздействуя на такую систему высокочастотным полем частоты W, причем ?W?DЕ, будет наблюдаться обычная линия электронного парамагнитного резонанса. Поглощенная энергия пойдет на резонансное <возбуждение спинов>. Если поток энергии спинового возбуждения к кристаллической решетке будет больше чем поток энергии от решетки к термостату, (жидкий гелий), то число фононов энергии ?W?DE, будет превышать равновесное значение.

Следовательно, в интервале частот, не превышающих ширину линии парамагнитного резонанса, неравновесная температура Тнp будет выше равновесной Тр. Тогда фактор <фононного узкого горла> (по-английски s=Тнр/Тр>1.

Если в кристалле, где возник эффект <узкого горла>, наблюдать компоненты Мандельштама-Бриллюэна (КМБ), так чтобы они были обусловлены резонансными фононами ?W, то интенсивность КМБ будет больше интенсивности КМБ, соответствующих температуре термостата. Вот этот эффект предсказал Семен Александрович и хотел его обнаружить экспериментально.

Мы работали не щадя времени и сил, а техническая помощь нам была безотказной и прекрасно организованной.

Прошло больше 30 лет и я мог допустить неточности и в изложении идеи Семена Александровича и не помню чем окончились наша работа в Казани, но твердо помню, что до самого эксперимента дело не дошло, а лазер был сделан и действовал.

Эксперимент был выполнен позже. Его выполнил Семен Александрович со своими учениками Р.В. Валишевым и А.Х. Хасановым и под заглавием <Наблюдение фононного узкого горла с помощью рассеяния света Мандельштама-Брюллюэна> работа была опубликована в Письмах в ЖЭТФ 20 августа 1969 года. В этой работе наблюдался эффект совершенно четко, причем они определили s=70. В дальнейших работах были получены значения s превышающие тысячу. Это удивительно красивый и информативный эффект, наблюденный экспериментально. Величина sрассчитана также теоретически.

С.А. Альтшулер был не только крупным физиком, хорошим, добрым, уравновешенным и спокойным человеком, добровольцем ушедшим на фронт и четыре года своей жизни отдавшим войне с немецким фашизмом, но он еще был отчаянным человеком.

Память сохранила страшный эпизод, который мог стоить ему жизни.

Дело в том, что в 1964 году были организованы конференции на роскошных теплоходах, которые арендовались для конференции.

Стандартный маршрут плавания теплоходов от Красноярска до Дудинки и обратно с посещением Норильска, где проводилось пленарное заседание конференции.

Река Енисей, по которой плыл теплоход, самая полноводная река России. Скорость ее течения около 8 километров в час. Выплыть против течения в этой реке человек не может.

На пути из Дудинки в Красноярск капитан объявил, что он готов сделать остановку по желанию путешественников для купания. Было начало июля, и вода прогрелась.

И вот у одного прекрасного острова с зеленью и чистейшим песком корабль начинает маневр, чтобы бросить якорь. До береговой черты остается метров 20-30. Одетые в купальники пассажиры готовы высадится на остров. И вот Семен Александрович прыгнул в воду, а выплыть к берегу не может, течение тянет его к работающим винтам корабля. Еще 2-3 минуты и смерть неминуема. Все у правого борта замерли. Опытный капитан мгновенно опустил шлюпку с матросом, и пловца, слава капитану, вытащили из воды.

Семен Александрович обладал тонким чувством юмора, очень любил шутки, весело смеялся удачным шуткам, и делал это от всей души. Любил он и шуточные задачи и различные забавные байки, а если они были физические или математические, то отношение к ним было особенно бережное. Он и сам любил рассказать интересное и забавное.

Вот один пример задачи, которая у нас известна как задача Альтшулера:

Идут два, видимо, не очень хорошо знающих друг друга человека, и один спрашивает другого:

- У Вас есть дети? Ему отвечают:

- Да есть, трое.

- Какого они возраста?

- Произведение их возрастов равно 36.

- А какова сумма?

- Видите дом напротив? Вот столько, сколько окон в этом доме. Спрашивающий некоторое время молчит, а потом говорит:

- Для однозначного решения этих данных недостаточно. Ему отвечают:

- Верно - младший рыжий.

Задача эта имеет однозначное решение и те кто задумывался над ее решением доставляли большое удовольствие Семену Александровичу. Он и сам любил решать задачи, если они могли его интересовать.

Так ему нравилась задача, которую я слышал от математика С.Л. Соболева: Человек пишет 2n, где n - любое положительное целое число. Он может в качестве n написать любое число - какое ему в голову взбредет. Спрашивается, какова вероятность, что он в результате получится число, начинающееся с единицы (2n=1...). Семен Александрович дал точное решение этой задачи. Задача ему понравилась.

Семен Александрович был добрым и доброжелательным человеком, он любил не только свою жену, обаятельную Евгению Павловну Харитонову, своих детей и внуков, но и людей вообще. Думаю, что его ученики и сотрудники это ощущали в полной мере. И я надеюсь, что они напишут об этой особенности характера Семена Александровича.

Насколько могу припомнить даты, в 1982 году так случилось, что мы с женой летом отправились на отдых в академический пансионат под городом Звенигород. Там мы застали отдыхающих Семена Александровича с Евгенией Павловной, и мы были очень рады встрече.

Семен Александрович уже был болен коварной болезнью - он все время кашлял, хотя явных следов простуды не было. Никто не понимал, что с ним и врач его <лечил> теплым молоком с медом. Кашель был не сильный, скорей можно сказать, что он подкашливал, если вообще можно так сказать. Никто не догадывался, что это был грозный вестник тяжелого недуга.

Мы покидали пансионат раньше Альтшулеров, и с нами было минимум вещей. И все-таки Семен Александрович, зная о моих <сердечных> проблемах, решил, что он должен нас посадить в электричку в Звенигороде. Он чувствовал себя здоровым, а меня считал больным, поэтому внес наш чемодан в вагон поезда.

Когда Семен Александрович оказался в Москве в Онкологическом центре, Евгения Павловна самоотверженно сражалась за жизнь мужа.

Много людей, знавших Семена Александровича, были готовы сделать все возможное для спасения его жизни.

Мы, вместе с Камилем Ахметовичем Валиевым, ходили к лечащим врачам в Онкологический центр, расспрашивали их и предлагали наше и наших коллег любое возможное содействие для спасения жизни. Нам все рассказали, нас не утешали, наши услуги оказались ненужными.

Евгения Павловна увезла мужа в Казань. Много людей провожало Семена Александровича в Москве на Казанском вокзале.

Тогда мы видели его и говорили с ним в последний раз.


*Второе издание выпущено в 1972 году издательством <Наука>, Москва

Back to contents