Back to contents

Кессель А.Р.

С.А. Альтшулер

Судьба предоставила мне возможность общаться с несколькими безусловно выдающимися людьми. Семен Александрович Альтшулер был из них самым ярким, роль его в моей жизни велика. Он был крупным физиком, и мое знакомство с ним случилось благодаря этой науке и протекало через нее. Но сейчас мне бы не хотелось говорить о его профессиональных достижениях. В свое время я упустил случай зафиксировать многие мысли, которыми Семен Александрович щедро делился со мной (об этом чуть позже), и давно ощущал потребность написать некие околофизические воспоминания, связанные с этим дорогим для меня человеком.

Физиком я стал наполовину случайно. Оканчивая школу, я уже знал, что буду поступать в технический ВУЗ. В те времена в Казани это означало Авиационный или Химико-технологический институты или физфак Университета. В один прекрасный день, когда выбор я еще не сделал, мы сорвали урок физики в десятом классе большой, действительно хорошей, известной достижениями в олимпиадах и футболе школе ©2. Учитель физики Марья Федоровна Федорова, добрейшей души человек, объявила, что объяснять новый материал не станет, и поэтому в следующий раз мы нахватаем двоек. Она была искренне удивлена, когда я ответил на отлично и, что редко бывает в нынешнее время, эту оценку поставила.  Видимо, я испытывал чувства некоторого тщеславия и благодарности, да и выпускные экзамены приближались:. В общем, я решил прочитать учебник физики всерьез и целиком, от фамилий авторов до цены на задней обложке и осуществил это намерение на уроках литературы. Дело в том, что в те времена я был очень занятым человеком: общение с друзьями, разные спортивные забавы едва-едва оставляли время для подготовки самых контролируемых уроков. И вот, заканчивая прорабатывать учебник физики, я прочитал, что до сих пор не ясно, состоит ли свет из волн или из частиц?! Ура, я-то и решу эту замечательную проблему, только не успел бы кто-нибудь сделать это раньше меня, ведь потребуется лет 10 - пять на обучение в Университете, ну годков пять на изыскания.

Итак, Университет! Физико-математический факультет, потрясения от широких горизонтов, открывшихся перед нами при знакомстве с высшей математикой и философией:. В четвертом и пятом семестрах квантовую механику нашему потоку читал доцент Семен Александрович Альтшулер, вскоре, как говорится, на наших глазах, блестяще защитивший докторскую диссертацию в Москве, в ФИАНе. Несколько моих сокурсников - будущих теоретиков - казалось ни о чем другом не могли думать в то время, кроме как о великих парадоксах квантовой механики. Похоже, что каждое второе произносимое тогда мною предложение начиналось словами ''Возьмем пси-функцию:" Мы были постоянно погружены в построение классических, наглядных моделей квантовых событий, не понимая, а скорее не желая смириться с тем, что это не осуществимо в принципе.

Этим увлечением мы были обязаны не только потрясающей квантовой механике, но и лекциям Семена Александровича. Он читал лекции внешне неброско: совсем не шутил, не отклонялся в сторону с пересказом забавных казусов:. Скорее это было похоже на логику научного доклада для профессионалов, чем на лекцию педагога для начинающих. Но тот, кто пожелал и сумел "врубиться" в стройное течение мыслей, был покорен строгой красотой, логикой и скрытой таинственностью этого странного-странного квантового микромира.

Естественно, что я специализировался по теоретической физике. Кафедры этой специальности тогда не существовало (Семен Александрович создал ее позднее в 1961 году), и все теоретики нашего курса -7 человек - взяли курсовые работы на кафедре <Экспериментальной и теоретической физики>. В качестве дипломных работ Семен Александрович предложил нам приблизительно 10 тем, каждая из которых, могла перерасти в кандидатскую диссертацию. ( В значительной мере так оно и получилось: за исключением одной студентки, которая сильно заболела, остальные шестеро защитили кандидатские, а четверо из них - и докторские диссертации.) Тогда, в преддверии пятого курса, мы были очень незрелыми людьми и, что естественно, мало образованными физиками. Я, например, выбрал тему <Резонансное поглощение ультразвука на ядрах>, наивно веря, что буду заниматься ядерной физикой. На самом деле все обернулось лучшим образом: незадолго перед этим Семен Александрович предсказал существование нового явления - акустического резонанса, впоследствии отмеченного Дипломом открытия. Это была новая глава в физике твердого тела. Особенности явления и доказательство возможности экспериментального наблюдения он показал на примере электронных парамагнетиков. Передо мной ставилась задача продемонстрировать это для ядерных спин-систем. Мне это сделать удалось, и результаты дипломной работы вскоре были опубликованы в ЖЭТФ, а я в порядке поощрения был командирован в Тбилисский университет на Всесоюзную научную конференцию дипломников, что по тем временам было большой редкостью, если вообще не единичным случаем.

В этот момент Семен Александрович сыграл замечательную роль в моей судьбе. Дело в том, что по возвращению из Тбилиси я узнал, что распределение выпускников уже состоялось, и я направлен в аспирантуру Физико-технического института Казанского филиала АН. Радость от этого известия, однако, была омрачена перипетиями предшествующих событий, о которых я узнал вскоре. У нас был сильный выпуск, и в аспирантуру разных учреждений Казани было направлено порядка 30 человек из 170 выпускников. И только трем отличникам - Вите Бару, Леве Берковичу и мне - было отказано в рекомендации в аспирантуру <по молодости лет>. Семена Александровича это сильно возмутило, также как Бориса Михайловича Козырева - другого замечательного человека, с которым мне довелось общаться. Этот факт стал известен и Председателю Президиума Казанского филиала АН академику А.Е. Арбузову. Как я понимаю, Александр Ермиингельдович <топнул ногой>, во всяком случае, когда я явился в отдел аспирантуры Казанского филиала АН, то понял, что чтобы быть зачисленным в отдел Б.М. Козырева в Физико-техническом институте мне вполне достаточно на приемных экзаменах в аспирантуру не сделать чего-нибудь экзотического - запеть или станцевать. Так я попал на первое и единственное в жизни место работы, и моя научная жизнь сложилась в общем-то вполне счастливо.

В мои аспирантские годы и лет десять позже важную роль в научной жизни Казани играл руководимый Семеном Александровичем городской семинар физиков (магнитный семинар, как мы его называли). Это был форум, куда приходили не только физики города, но и представители других специальностей - химики, геологи, биологи, применявшие методы магнитного резонанса. Многие исследователи, особенно молодые, приобретали уверенность в себе и в своих результатах, получив консультацию или одобрение такого бесспорного авторитета, каким был Семен Александрович. Было, как по известной пословице: вот придешь к Семену, Семен нас рассудит. Я думаю, не только обширные знания, но и незаурядный моральный авторитет и обаяние собирало нас по вторникам в третью физическую аудиторию физфака. По крайней мере, потом, без Семена Александровича, без его обаяния нам не удавалось наладить регулярную работу семинара, несмотря на неоднократные договоренности руководителей различных научных групп, прекрасно понимавших важность городского семинара для развития Казанской школы магнитного резонанса.

Мне почему-то особенно ярко запомнились два заседания городского семинара. На первом Семен Александрович реферировал интереснейшую статью американских авторов, которые весьма наглядно показали, что действительно имеет место предсказываемое специальной теорией относительности замедление течения времени с ростом скорости. Американцы провели подтвердившие теорию тонкие измерения времени жизни (от рождения до распада) короткоживущих элементарных частиц при разных их скоростях. Но не только этот замечательный результат поразил меня. Предельная доступность объяснения, ясность связи с фундаментальными, философскими проблемами естествознания на долгое время стали для меня ориентиром, образцом научного доклада.

Второй доклад тоже касался времени. Профессор Уо с сотрудниками показали, что под влиянием некоторой последовательности резонансных радиочастотных импульсов, действующих на ядерную спин-систему, распад ее поперечной намагниченности можно обернуть и восстановить из небытия до начального значения. При этом восстановление будет в точности следовать пути распада, то есть демонстрировать движение в обратном направлении времени. Заглавие статьи Уо так и начиналось - <Обращение времени в :.>. Эволюция во времени в квантовой механике описывается операторной экспонентой U = exp{-iHt}, где H - оператор Гамильтона физической системы, обратная величина для экспоненты есть U-1= exp{iHt}. Иными словами U-1(t) есть U(t), если изменить знак t на обратный. На первых порах это очень заинтриговало семинарскую аудиторию, но вскоре мы поняли, что все гораздо проще: под влиянием радиочастотных импульсов меняются все операторы, в том числе и гамильтониан, который в данном конкретном случае сменил знак. Помнится, как я в шутку предложил новую трактовку действия импульсной последовательности, встреченную дружным смехом: в выражении U = exp{iHt} гамильтониан и время не изменили знака, а физическая система перешла в комплексно-сопряженный мир.

Помимо городского физического семинара в те годы функционировали (правда, менее регулярно) еще два более локальных семинара, объединявших прямых учеников Семена Александровича, его аспирантов. Семинар собирался в кабинете Альтшулера по вечерам. Доклады сопровождались чаепитием, разговорами о жизни. Устанавливалась какая-то душевная, мягкая, почти домашняя обстановка.

Помню, как был очарован побывавший на таком семинаре Ю.А. Рудой - физик из школы Н.Н. Боголюбова, приехавший из Москвы в качестве оппонента на защиту моего аспиранта. Особенно его поразила возможность посоветоваться с шефом о домашних делах, взять при большой необходимости денег взаймы, о чем в московской среде он не слыхивал.

Другой семинар - выездной. Проводился в среднем один раз в году по весне. Выезжали в спортлагерь университета на Кордон. Делали обязательный научный доклад на переносной доске из скрученного линолеума, затем - не менее обязательный футбол, затем общее застолье с легким вином, песни, купание: И все это имело для нас особую прелесть благодаря участию Семена Александровича. При игре в футбол Семен Александрович обычно стоял в воротах. Сейчас, когда я стал старше, чем он был в то время, мне кажется это нормальным, но тогда молодому человеку лупить мячом по воротам, в которых стоит уважаемый и любимый шеф, казалось несусветной дикостью. Может быть поэтому, несмотря на некоторые мои способности к футболу, моя футбольная карьера играющего физика благополучно закончилась.

В более поздние годы получилось так, что моя семья поселилась поблизости от квартиры Семена Александровича, и мы частенько прогуливались с ним в предвечернее время по тихим казанским улицам. Может быть, это были самые приятно-познавательные часы моей жизни. Альтшулер был аспирантом И.Е. Тамма, был знаком с Л.Д. Ландау и П.Л. Капицей, дружил с Е.К. Завойским, обладал философским складом ума, наконец, был просто глубоким человеком. Мне было безумно интересны его суждения о физике и физиках, о жизни вообще. В частности, я мог наблюдать, как он, кристально честный человек, прошедший войну командиром артиллерийской батареи и коммунистом, тщетно пытался обелить в душе своей коммунистическую партию и переживал по этому поводу.

Уже в конце нашего общения меня осенило: следовало вести записи наших бесед по возвращению с таких прогулок. Как это было бы интересно сейчас! К сожалению, мне не дано было это осуществить. Также, как не написали мы задуманную им популярную книгу о магнитном резонансе со смешными картинками и околофизическими историями, по возможности простую и современную одновременно. Я не проявлял инициативы, так как в то время был занят решением некой научной проблемы, которую, как я сейчас понимаю, вполне можно было отложить на несколько лет; на худой конец, решил бы ее кто-то другой. Говорят, что жизненный путь человека устлан упущенными возможностями. Эти на моем пути - из самых больших.


Back to contents