В это время в Казани находились лучшие научные силы страны; в частности, кафедрой теоретической физики университета заведовал член-корреспондент АН СССР Я.И. Френкель. У доцента Альтшулера была бронь, очень интересная работа, прекрасное научное сообщество; дома - семья и девятимесячная дочка Татьяна. Однако, ситуация на фронтах ухудшалась - 19 сентября был сдан Киев, в начале октября фашисты подошли к Москве. Эти события так повлияли на Семена Александровича, что он счел своим гражданским долгом подать заявление об отправке его добровольцем на фронт. В те времена для научного сотрудника его ранга, представителя точных наук, это был сравнительно редкий случай. При этом надо отметить, что Семен Александрович не отличался особым здоровьем и физической крепостью. Единственными спортивными соревнованиями, в которых он принимал активное участие и был призером были шахматные. Первоначально С.А. Альтшулера как высоко квалифицированного специалиста направили на учебу в Военно-политическую академию им В.И. Ленина, которая была эвакуирована в октябре 1941 года в город Белебей в Башкирию.
Письма Семена Александровича с фронта и из Академии, его воспоминания, а также воспоминания его фронтовых коллег и родных, архивные документы воссоздают картину его жизни этого тяжелого периода, освещают интересные исторические факты времен Великой Отечественной войны. Многие строки писем написаны непосредственно в окопах, на передовой, где их автор находился под многочисленными обстрелами и бомбежками. Приведенные ниже письма адресованы жене - Евгении Павловне Харитоновой, родителям - Зинаиде Яковлевне и Александру Семеновичу Альтшулер и сестре Семена Александровича - Фриде Александровне Шейченко. В конце статьи приводится письмо И.Е. Тамма, который переписывался с Семеном Александровичем все фронтовые годы. Уходя в армию, Семен Александрович "завещал" Игорю Евгеньевичу свой письменный стол и кабинет - единственную изолированную комнатку своей маленькой двухкомнатной квартиры.
8. ХI. 1941.
Дорогие Женя, папа и мама!
Прибыли мы в Белебей 5-го числа. 6-го ночью прошли мандатную комиссию. Вчера нас разбудили в 430, отправив за 20 км в колхоз, где часов 5 поработали и затем ночью вернулись обратно. Сорокакилометровый марш плюс колхозная работа были хорошей зарядкой, некоторые не сумели дойти, но я себя чувствовал сравнительно неплохо. Сегодня нам сообщили результаты прохождения мандатн. комиссии. Я зачислен на 1 курс артмотомеханического факультета на артиллерийское отделение. Со мной вместе на это отделение попали еще двое казанцев, а все мы казанцы за время совместной поездки сдружились. Сейчас нас обещали обмундировать.
Тем, что я попал в артиллерию, я очень рад. Почти все сокурсники были в армии, очень многие прибыли с фронта, а таких как я пока не встречал. Но ничего.
Пишите! Как Танечка?
Что нового в университете. Получила ли Женя все справки в Райвоенкомате.
Привет Таммам, Андрианову и всем знакомым.
Семен
Мой адрес: г. Белебей. Баш. АССР. п/я 24/б, мне.
Семен Александрович очень гордился, что стал именно артиллеристом; в послевоенные годы в часы отдыха он нередко напевал марш артиллеристов. В этом письме Семен Александрович упоминает Сергея Николаевича Андрианова - математика, сотрудника Казанского университета и своего товарища, с семьей которого он с Евгенией Павловной встречал роковой 1941?й год.
В ноябрьском письме жене от 21 числа Семен Александрович писал: "Занятия наши проходят как в классах, так и в поле. В поле раза два три в неделю мы изучаем тактику, раза 2 в неделю по 2 часа - строевые занятия и раз-два в неделю - физподготовка - ходьба на лыжах. Сегодня к примеру мы 6 час. были в поле. 8/ХI здесь установилась зима, довольно крепкие морозы, но одеты мы тепло, так что не особенно мерзнем. Во всяком случае, пехотинцам достается гораздо больше нашего. Городок Белебей маленький и живем мы очень тесно. Спим мы на нарах. У нас две "палаты": "лордов" - верхние нары и "общин" - нижние. Я - "лорд". В общем жизнью своей я вполне доволен. Надо будет постараться как можно большему научиться, не отстать от других, имеющих опыт пребывания на фронте. Но ничего, думаю, что не отстану."
По воспоминаниям С.А. Альтшулера учебные стрельбы, в которых принимали участие курсанты Академии, проходили на полигонах Тоцких лагерей. Зимой, в пятидесятиградусные морозы, нередко проходили лыжные кроссы и полевые занятия. Что касается Белебеевских морозов, то они нанесли здоровью корреспондента самый большой вред за все пять лет службы в армии, поскольку во время зимних многочасовых полевых учений Альтшулер так отморозил пальцы ног, что они мучили его не одно десятилетие. Так что Суворовская поговорка: "тяжело в ученье - легко в бою" не всегда справедлива.
У Семена Александровича был сильный, красивый голос, и в Академии ему было присвоено звание полкового запевалы. Кстати, там больше ценилось именно это его качество, а не то, что он был хорошим математиком, быстро и глубоко постигающим премудрости артиллерийской науки.
г. Москва
Белебей, 13.4.42
Дорогая Фрида!
Вчера получил твое письмо от 31 марта. Хорошо, что тебе удалось встретиться с Ваней и что настроение у вас у обоих бодрое. Твое беспокойство тем, что давно нет писем из Тацинской вряд ли основательно. Почта работает плохо. Письмо могло затеряться. Да и к тому же, родители Вани, видимо, не очень-то любят писать. Это письмо как раз, должно быть, придет в день рождения Володи. Остается надеяться, что в будущем году его шестую годовщину мы встретим все вместе. У меня ничего существенно нового нет. В июне мы заканчиваем II курс, на котором сосредоточено прохождение основного материала. Дальше для III курса остается лишь закончить некоторые дисциплины и предполагается лагерь. Сейчас заниматься приходится много. Все 24 часа суток распределены с точностью до минут. Даже писать письма не всегда выберешь время. К тому же я 3 раза в неделю по 2 часа трачу на уроки немецкого языка. Но думаю, хотя эти занятия языком идут несколько в ущерб остальным занятиям, не прекращать их, ибо разговорную речь я понимаю неплохо. Надо подучиться и самому немного говорить по-немецки. Для комиссара это будет, надо думать, полезно. Нужно сказать, что пребывание в Белебее мне, как и большинству из нас, порядком надоело. Я уже полгода здесь. Придется ли вторые полгода пробыть здесь, трудно сказать. Правда, недели летят быстро. Теперь стало тепло, но изучаем уже такие вещи, что в поле приходится бывать мало. А зимой мы на занятиях по тактике поплясали порядком. Получили некоторое представление о том, что такое 50 градусные морозы.
Сегодня у нас у всех приподнятое настроение. Основной проблемой для нас является табак. Курим СБ-8, СБ-10, т.е. самосад Белебеевский ценою 8 или 10 руб. стакан. На табак уходит почти столько же денег, сколько на питание, которое обходится рублей 120 в месяц. Сегодня нам выдали 12 пачек хорошего, турецкого табака - всего 1кг. 200г. Его мне теперь хватит месяца на 3. Все курят и никто ни у кого не стреляет. Правда теперь появилась новая проблема. Прежде курили газетную бумагу, а теперь всем хочется тонкую.
Из Казани письма я получаю довольно регулярно. Живется им, видимо, нелегко. Не знаю, как быть с переездом Жени в Ишим. Несомненно, что в Ишиме ей с Танечкой было бы лучше и, в особенности, маме было бы легче. Но я не представляю себе, как она сможет проехать. В литере мне отказали. Танечка, судя по письмам, мало испытывает трудностей военного времени. Хотелось бы ее увидеть, она ведь совсем изменилась, начала ходить, говорить. Быть может, мне удастся по окончании академии побывать как-нибудь проездом в Казани. В Москве же я буду почти наверняка.
Ну, пока!
Пиши подробней, как живешь, что пишет Ваня, что слышно о Володе, как вообще живет Москва?
Семен
В этом письме сестре - Фриде Александровне, Семен Александрович упоминает Ваню - Ивана Петровича Шейченко - ее мужа, находившегося в армии, и Володю - ее сына. В то время пятилетний Володя Шейченко находился у родителей отца в станице Тацинской Ростовской области, которая вскоре была захвачена фашистами. Летом 1942, года узнав о приближении фашистов к Ростову, Фрида Александровна ринулась в Тацинскую спасать сына, однако не успела. Она застряла в Сталинграде и только счастливая случайность - встреча с братом мужа - офицером М.П. Шейченко помогла ей выбраться из Сталинградского котла; он посадил ее на открытую платформу с техникой, направлявшуюся на север страны в тыл. Во время оккупации родные прятали Володю Шейченко от фашистов на хуторе. Впоследствии В.И. Шейченко, увлекавшийся химией, стал талантливым экспериментатором, специалистом в области химической физики.
Занятия немецким языком в Академии действительно были полезны для С.А. Альтшулера, выполнявшего на фронте и роль переводчика. В послевоенное время свободное владение немецким языком было важно для его научной деятельности, общения с зарубежными коллегами.
Семена Александровича очень угнетало тяжелое положение на фронтах летом 1942 года, в связи с этим он писал Евгении Павловне в середине августа: "Ты пишешь, что у тебя плохое настроение. Хорошему то быть особенно-то не от чего. Но не следует поддаваться настроению момента; трудности предстоят еще больше тех, которые пережиты, но в общем все должно хорошо кончиться. Во всяком случае, многое зависит от нас самих.
Я сейчас очень злой. Внутри меня все кипит, только и думаешь о том, чтоб уничтожить несколько фашистских мерзавцев, а там будь что будет."
И в следующем августовском письме он рассуждает о том, как обстановка Академии влияет на его мировоззрение: "Во многом я изменился, ну взять хотя бы костюм. Я даже как-то не представляю себя теперь в гражданском платье. Физически я бы не сказал, чтоб я особенно окреп. Но Тася Макарова находит, что я почти не похудел, но заметно поседел. С сединой уж ничего не поделаешь, хорошо бы, если б мириться пришлось только с белым цветом волос. Живу я, в общем, неплохо. В особенности теперь я уже привык ко многому, что вначале подчас нервировало. К тому же мы уже "старики" и поэтому пользуемся подчас некоторыми льготами.
В этом письме Семен Александрович упоминает Тасю Макарову - жену его университетского товарища - геодезиста Николая Петровича Макарова, также учившегося в Академии на общевойсковом факультете.
В декабре 1942 года С.А. Альтшулер закончил ускоренный курс Военно-политической академии в звании капитана и был направлен в распоряжение Горьковского артиллерийского центра. А весной 1943 года он получил назначение в Первую отдельную истребительную противотанковую артиллерийскую бригаду (1ОИПТАБ). Представляет интерес рассмотреть характер войск Истребительной противотанковой артиллерии (ИПТА). Это были мобильные артиллерийские подразделения, оснащенные пушками для стрельбы прямой наводкой. Калибр пушек был разный, но все на автомобильной тяге. Поскольку 1-я ОИПТАБ являлась отдельной бригадой РГК (резерва главного командования), то часто в зависимости от обстановки перебрасывалась с одного участка фронта на другой и придавалась разным группам войск и армий. В апреле 1943 года бригада С.А. Альтшулера была направлена на Центральный фронт в район Курска.
По этому поводу он писал: "О себе могу сообщить, наконец-то, радостную и волнующую весть - сегодня выезжаю на фронт. На мою долю, видимо, выпало счастье участвовать в решающих боях, которые приведут гитлеровских мерзавцев к катастрофе.
Посылаю тебе свою фотокарточку. Она получилась очень неудачной. Лицо темное, скучноватое, зато артиллерийские эмблемы на погонах и нарукавный знак истребителей танков получились отчетливо."
В городе Ишим (в настоящее время Тюменской области) жили родители Е.П. Харитоновой.
Г. Ишим, Омской обл. Ул. Ленина 37. Е.П. Харитоновой
п/п 28220-А 21.05.43.
Дорогая Женечка!
Пишу тебе в землянке, которую мы с двумя товарищами себе отрыли. У нас здесь хотя и несколько сыровато и темновато, но довольно уютно. Есть и примитивный столик и полка для вещей. В общем, наконец-то после столь длительного периода учебы и подготовки я на фронте. Пока еще как-то этому не совсем веришь, ибо чаще других звуков по ночам слышишь трели курских соловьев. Правда соловьиное пение нередко сменяется омерзительно-однообразным рокотом немецких бомбардировщиков и веселым жужжанием наших ястребков. На днях мы были свидетелями воздушного боя наших ястребков с двумя юнкерсами. Бой разыгрался прямо над нами. С напряженным вниманием мы следили за тем, как смело наши летчики налетали на фашистские машины. Все были радостно возбуждены, когда один бомбардировщик взорвался в воздухе, а другой подбитый сел на нашей территории.
Сейчас все спокойно. Недаром в сообщениях информбюро сообщается, что ничего существенного не произошло. Но мы прекрасно понимаем, что это затишье перед бурей и ни на минуту не забываем о предстоящих решающих сражениях.
На пути сюда я проезжал через город не меньший, чем твой Ишим, в котором не осталось ни одного целого домика. Страшно, а главное больно смотреть. Я проезжал через десятки деревень, от которых остались небольшие груды камней. Злостью к фашистскому зверью наполнялось сердце, когда прочтешь на прибитом к столбу щите: "здесь находилось большое цветущее село, которое немцы разрушили дотла; здесь было повешено 4 человека и 74 угнано на каторгу в Германию". Таких надписей я, проезжая на машине сравнительно небольшой путь, видел десятки, а сколько злодеяний на всей захваченной немцами земле! Они хотели превратить нашу землю в "зону пустыни", но вместо этого получили зону немецких кладбищ.
Женя, очень обидно, что уже четвертый месяц не имею от тебя писем. Надеюсь, что у тебя все в порядке. Думаю, что скоро получу целую пачку твоих писем. Видимо, они где-то залежались. Ведь не может же быть, чтоб мне никто не писал. Я пишу тебе по возможности аккуратно, примерно раз в неделю.
Женик, пиши чаще. Работаешь ли по-прежнему? Как с огородом. Как живет Танюша, каковы ее успехи. Она-то вряд ли ощущает отсутствие папы. Как дела у мамы, папы?
Крепко целую тебя и Танечку! Привет папе и маме.
Семен
В следующем письме жене мы читаем: "пишу тебе из Курска, куда я приехал на машине в командировку, на день. Вот уже свыше двух недель как я на фронте. Пока еще сильных впечатлений не слишком много. Следя за сводками информбюро, ты знаешь, что сейчас больше работы истребителям небесным, чем земным. Поэтому мы большей частью смотрим на небо, но не забываем о земле, не забываем приказ - готовиться к решающим сражениям. Ясно, что скоро придется участвовать в горячих боях. У многих из нас руки чешутся, хочется показать фрицам, что мы их можем бить не только зимой, но и летом... Час расплаты недалек, от него нас отделяют уже не годы. Ну да чего же будет приятно с победой вернуться домой! Женик, настроение у меня хорошее, чувствую себя прекрасно, несмотря на то, что подчас чертовски устаешь, недосыпаешь. Злишься подчас на дожди, которые нам порядком надоели. Если вернусь, то будет о чем рассказать Танюше. Как бы то ни было, но для нее, для ее поколения мы счастливую жизнь завоюем. Как бы это дорого нам не обошлось".
5.7.43
Дорогая Женя!
Это письмо как раз, вероятно, придет к 20 августа. Поздравляю тебя с датой особенной, двадцать пятой годовщиной твоей жизни! Желаю тебе по крайней мере еще полвека жизни, жизни счастливой, настоящей! Жаль, что в эту знаменательную дату не пришлось быть вместе.
О себе мог бы писать и очень много, но, по правде говоря, настроение все не то. Прошел как раз месяц серьезных боев. По обилию впечатлений, по пережитому этот месяц равен, вероятно, годам мирной жизни. Седина увеличилась. Сейчас я нахожусь у речки. Выкупался, кругом пока тихо. Я на денек выехал в командировку и предаюсь благам тыловой жизни. И как-то даже не верится, что вчера я лежал в канавке у дороги и наблюдал за концертом, который нам давали два десятка юнкерсов. По правде говоря, мне было довольно-таки не весело, но я успокаиваю себя тем, что наши бомбардировщики угощают фрицев гораздо чаще и в большем количестве и, надо думать, пищей более высокого качества. А то на нас фрицы нередко бросают всякую дрянь: бочки, рельсы, думают, видно, испугать.
Настроение у нас у всех бодрое, хорошее. Ведь наступаем, да еще летом. С каким удовольствием вступаем в новые и новые населенные пункты. В скольких из них я уже побывал. Немец угоняет население с собой, но оно прячется по пути в окопах, блиндажах , а затем возвращается к себе, на нас смотрит с недоверием - смущают погоны. Многие вместо жилищ находят одни пепелища.
Обо мне не беспокойся. Я и сам о себе беспокоиться перестал. И хотя "до тебя мне дойти далеко, а до смерти четыре шага", я не теряю надежды пожить еще с тобой и Танюшей, как прежде, хорошо.
Привет папе и маме!
Семен
Летом 1943 года С.А. Альтшулер участвовал в тяжелых боях на Орловско-Курской дуге. 5 июля части его бригады (1ОИПТАБ) заняли противотанковый рубеж в районе станции Поныри, расположенной между Орлом и Курском. Серьезное боевое крещение части бригады получили в районе деревни Орлянка. C 5 июля по 23 августа 1943 года бои были особенно ожесточенными и кровопролитными. По несколько суток подряд атака шла за атакой, непрерывно грохотала артиллерия. Постоянно шли воздушные бомбардировки, стояла страшная жара, смрад и дым. По характеру службы Семен Александрович, как работник политотдела, должен был находиться либо на командном пункте какой-либо батареи, либо на командном пункте полка, в зависимости от обстановки. В это время его главной обязанностью было обеспечить хладнокровие и стойкость при выполнении той или иной боевой задачи. Если батареи ИПТА должны были остановить танки прорвавшегося врага, и уже заняли боевые позиции, то надо обеспечить их защиту пехотой, стабилизировать фронт. Для этого все офицеры, не занятые в подготовке орудий к бою, с пистолетом в руке стараются остановить "драпальщиков", удирающих в панике от врага, и организовать из них и из своих артиллеристов некоторые оборонительные линии (вообще паническое настроение у них пропадает, когда они видят окапывающихся артиллеристов ИПТА.) Во время боя работникам политотдела приходилось, иногда, заменять выбывших из строя у орудий, помогать в доставке снарядов, организовывать эвакуацию раненых и т.д.
За участие в операциях на Курской дуге С.А. Альтшулер был награжден орденом Красной Звезды, считавшимся особенно авторитетным у фронтовиков. В его наградном листе указывалось, что "...в период боев бригады с 6 июня 1943 г. тов. Альтшулер С.А. находился в орудийном расчете батарей и воспитывал в личном составе стойкость и упорство в борьбе с немецкими танками. В районе дер. Самодуровка 1313 Истребительный противотанковый артиллерийский полк 11-12 июля (1943) вел жестокий бой с немецкими танками нового типа Т-6. Тов. Альтшулер, находясь в полку, личным примером показывал образцы бесстрашия. В этих боях полк уничтожил 10 немецких танков...".
После ожесточенных боев на Курской дуге С.А. Альтшулер принимал участие в операциях по освобождению Украины и форсированию реки Днепр. Об этом и идет речь в последующих трех письмах. Впоследствии Семен Александрович отмечал, что географическое положение рек северной Европы, текущих с севера на юг, постоянно ставило перед нашими войсками тяжелую задачу: атаки приходилось вести с восточного, более низкого и стратегически невыгодно расположенного берега.
4.09. 43.
Дорогая Женя!
Вступили на украинскую землю. Украинский язык, украинская природа. Весьма неожиданно мы продвинулись, да и продолжаем довольно быстро двигаться вперед. Здесь даже немец не успел, отступа, я особенно навредить. Хаты почти все целы. Целы и хлеб, и скот большей частью. Много подсолнухов и твоих любимых помидор, кукуруза, фасоль, яблоки, груши. Огромные села, в которых царит небывалое оживление. Партизаны (бывшие) вылавливают бургомистров и жандармов. К райвоенкоматам стягиваются толпы мужчин и провожающих женщин. Многих из них немцы пытались угнать, но не успели. Население встречает нас радостно. Угощают салом, молоком, фруктами, овощами.
Женик, я тебе довольно долго не писал и от тебя давно что-то ничего не имею. Эти дни трудно было выбрать час для письма. Трое суток я почти не вылезал из кабины машины. К тому же день стал заметно короче, а ночью огонь развести редко есть возможность. Погода портится - сентябрь, но мы надеемся на хорошую осень.
Посылаю тебе свою фотокарточку. Она хотя и сделана московским фотографом. но в наших условиях получилась не очень удачной.
Женик, пиши подробней как живешь ты, как Танечка, папа, мама. Хотя бывает изредка, что вероятность такого события R 0, однако я живу в твердой уверенности, что скоро увижусь с тобой.
От Фриды получил письмо с фотокарточкой Вовы, вид у него очень серьезный.
Женя знаешь, ко мне, бывает, привяжется куплет какой-нибудь песни, так никак от него не отделаешься. Теперь я все пою: "Эх, как бы, дожить бы до ......"
репко Вас всех целую!
Семен
17.09.43
Дорогая Женя!
Получил твою открытку от 20 августа. У меня все в порядке. Нахожусь у берега довольно большой реки, ставшей за последнее время широко известной. Недавно ели сваренную щуку. Ребята поглушили немного рыбы гранатами. Перебраться через реку было нелегко, но теперь бои идут уже далеко за рекой. Гул выстрелов уже еле слышен. Скоро, видно, и нам двигаться. Мы все смеемся: за фрицем и не угонишься. В хатах, в которых приходится останавливаться, всюду горе. Тут дочку угнали в Германию, у других корову забрали, у третьей мужа расстреляли. Мы уже движемся по второй украинской области: еврея не встретил ни одного. И мужчин, и женщин, и стариков, и детей расстреляли мерзавцы. А сколько обнаружено ям зарытых заживо. Нет, не будет милости и к ним, если доберемся до их земли.
Судя по твоей открытке, вам хотя и нелегко, но все же жизнь идет более или менее благополучно. Пиши, как живешь, подробней и чаще.
Крепко целую тебя и Танюшу! Привет папе и маме.
Семен
В то время всю военную корреспонденцию контролировала жесткая цензура, запрещалось упоминание каких-либо географических названий, частей и проч. О многом нельзя было даже упоминать, поэтому и писать приходилось иносказательно. В частности, в письме речь идет о береге Днепра и освобождении двух украинских областей: Черниговской и Сумской.
п/п 28220-А 5.10.43.
Дорогая Женя!
На днях получил после длительного перерыва сразу 11 писем, большей частью от мамы, от Игоря Евгеньевича, от Макарова, от Репы. Но ни одного от тебя. Думаю, что дело не в том, что ты мне не пишешь или, что у тебя что-либо случилось. Судя по письмам мамы, у тебя все в порядке. То же могу сообщить и о себе. Жив, здоров. Воюем успешно. Расскажу тебе, как провел одни сутки некоторое время тому назад, вскоре после того, как на нашем участке фронта был форсирован Днепр. На правую сторону реки перебралось уже одно наше подразделение. В середине ночи я направился к ним. Светло почти как днем, ярко светит месяц. :Зачеркнуто цензурой: переправляемся на небольшом пароме, т.е. плотике размерами 3х3 м. Все дружно тянут канат, ибо переплыть хочется быстрее. Днепр здесь хотя и значительно уже нашей Волги, но он все же кажется очень широким, когда нет - нет, да запустит немец снарядик. В то время на той стороне реки у нас был захвачен лишь пятачок земли в пару километров в ширину и глубину. Немец переправу просматривал. Благополучно перебравшись, направляюсь к ребятам. Пока спокойно, пушки (а о том, как их переправляли, можно было бы многое написать) молчат, дожидаясь сигнала. День уже близился к концу, когда вокруг начали часто рваться немецкие снаряды. По силе и характеру обстрела было ясно, что это артиллерийская подготовка, за которой последует атака. Около нас находилось довольно большое озеро. От осколков круги на воде, как в частый дождик. От дыма разрывов становится даже темновато. Но вот огонь становится слабее, переносится куда-то назад. Немцы уже близко, автоматчики в нескольких десятках метров от наших орудий. В ход пускаются даже ручные гранаты. Наши пушки прямой наводкой бьют по немецкой пехоте, по появившимся вдали нескольким танкам, по подползшему "фердинанду". Становится веселее - заговорили наши гаубицы, наши "самовары" - минометы. Из-за Днепра заработала наша дальнобойная артиллерия. Наступает ночь, уже темно, взвиваются ракеты. Раздается знакомый, приятный гул - это вылетели на работу наши кукурузники - самолеты У-2, которых немцы особенно не любят. Становится, наконец, тихо. Атака отбита. Молодцы наши ребята, особенно артиллеристы. Отстояли столь дорогой кусок заднепровской земли. Ну, на другой день наступали уже наши. Дали фрицам жизни. Линия фронта отодвинута еще на несколько километров на запад. В очередной сводке СовИнформбюро лаконично сообщается: Наши войска на западном берегу Днепра продолжали вести бои по расширению плацдармов на прежних направлениях
Меня, Женя, часто даже удивляет, до чего мы здесь на фронте склонны к лирике. Как часто я думаю о тебе, о Танюше.
Женик, к счастью, уже виден конец войны, уже недалека и окончательная победа.
Ну, пока всего хорошего! Поцелуй Танюшу!
Привет папе и маме.
Семен
С августа и до конца декабря 1943 года Семен Александрович участвовал в тяжелых боях в ходе Черниговско-Припятской и Гомельско-Речицкой операций. Затем до февраля 1944 года части 1ОИПТАБ находились в резерве I Белорусского фронта. Они занимались боевой переподготовкой, осваивали полученную новую технику, а также обучали новое поколение артиллеристов тактике боя по "прямой наводке". Далее части бригады были направлены в Могилевскую область в район деревни Ветрянка для прорыва обороны противника. Поскольку 1-я отдельная истребительная противотанковая бригада была резервной, то перебрасывалась с одного участка фронта на другой и придавалась разным группам войск. Нередко такие переброски делались при наступательных операциях или для закрытия бреши в обороне. Иногда к вечеру части бригады снимались с прежних позиций, а уже к утру занимали новые участки фронта, удаленные от исходных позиций на расстояние 100-200 км. При этом до наступления светлого времени надо было полностью окопаться и хорошо замаскировать пушки, автомашины, окопчики для артиллерийских расчетов и др.
Иногда такие срочные переброски ОИПТАБр или ее отдельных полков делались, чтобы закрыть брешь в обороне, образовавшуюся в результате прорыва немецких танков и моторизированных частей. Тогда наши машины с пушками двигались навстречу наступающему противнику и подчас с ходу, развернув орудия в подходящем месте (окраина села, опушки леса, кусты или другие естественные укрытия), не окопавшись, сразу вступали в бой. Но это был необычный бой с артиллерийской канонадой и трескотней пулеметов и автоматов. Противотанковая артиллерия молчит, притаилась. Фактически начинается дуэль между обнаружившей себя пушкой и танком. Поэтому чем ближе подпускает к себе беззащитная пушка бронированный танк, тем лучше, ибо в этой дуэли ей будет позволено сделать лишь 2-3 выстрела. А дальше - колеса вверх, весь расчет уничтожен... Поэтому все орудия батареи без приказа не стреляют, чтобы не обнаружить себя и всю батарею. Однако не всегда это удается сделать, либо у кого-то нервы подвели, либо на батарею идут несколько танков.
Короче говоря, после таких неожиданных стычек с танками противника бригада ПТА, как правило, несет потери в технике и людях (наряду с подбитыми танками противника). Поэтому периодически, примерно через 2-3 месяца после наступательных боев бригады ОИПТАБр, отводились с линии фронта и доукомплектовывались. Семен Александрович рассказывал, что это было и у них с 1-й ОИПТАБр, которая после участия в Черниговско-Припятской и Гомельско-Речицкой операциях в конце 1943 года понесла существенные потери и проходила доукомплектование западнее города Речиц.
16.03.44
Дорогой Женик!
От тебя уже порядком писем не имею вообще. Связь несколько разладилась. Ты вряд ли имеешь действительное представление о том, что такое распутица, что собой представляют дороги, измешанные сотнями машин. Непролазная грязь, мокрый снег, темень...... Болота, укрыться негде, зарыться нельзя. Но настроение бодрое. На Украине немец бежит, аж пятки сверкают. Но и мы не привыкли в хвосте плестись, дадим еще фрицам жару! К тому же все-таки впереди лето и скорый разгром гитлеровцев. Женик, может тебе есть смысл переехать в Казань? Мне кажется, что тебе в Казани не должно быть хуже. Подумай
Да, я тебе писал как будто, что от Завойского получил открытку, в которой он пишет, что на меня не то послали, не то собираются послать заявку. По всей вероятности это повторение "Шапошниковской истории" с теми же результатами. Но, если б вышло по другому, то я, пожалуй что, не возражал бы
Посылаю тебе свою фотокарточку. Вместе со мной мой товарищ, с которым не раз сиживали в одном ровике по несколько часов под сплошным артогнем, вместе пережили не одну бомбежку, не раз вместе слонялись по переднему краю, вместе подрывались на минах (не мы, а машина, на которой мы сидели), правда, с вполне для нас благополучным исходом. Карточка скверная, но в наших условиях и такую не всякий раздобывает!
Ну, пока, всего хорошего! Крепко целую тебя и нашу Танечку.
Привет маме и папе!
Семен
В апрельском письме Евгении Павловне Семен Александрович писал: Женик, я много думаю о будущем, хотя, казалось бы, этого не следовало делать. Тут глубокое противоречие: с одной стороны даже о завтрашнем дне задумываться не приходится - 20 раз можно отправиться к праотцам; с другой стороны воюешь-то ради счастливого будущего. Когда с кем-нибудь что-либо случится, то нередко потом говорят, что он это предчувствовал. Все это ерунда. Меня до сих пор и не царапнуло - это счастливая случайность! Правда, понемногу людей в этом отношении подобных мне, становится все меньше. Так или иначе, я верю в счастливое будущее и во всяком случае совесть моя чиста.
В этом письме Семен Александрович рассуждает о будущем, о вероятности благоприятных и трагических событий. И тут уместно вспомнить одну из его многочисленных фронтовых историй. Как-то, находясь на передовой, в блиндаже, капитан С.А. Альтшулер проводил занятия с личным составом орудийных расчетов. Внезапно начался обстрел, снаряды стали падать совсем близко и встал вопрос: пренебречь этой стрельбой - продемонстрировать пренебрежение к противнику или перебраться в другое место. Семен Александрович выбрал второй вариант, и только они покинули блиндаж, как в нем разорвался мощный снаряд, не оставивший от него и следов. Этот случай был довольно характерен, т.к. о войсках противотанковой артиллерии в армии существовала поговорка: "длинный ствол - большой оклад - короткая жизнь". Оклады в войсках противотанковой артиллерии были в полтора раза выше, чем в остальных войсках.
17.05.44
Дорогой Женик!
Уже пятый день, как я вернулся из отпуска. С дороги я тебе послал открытку. Доехал я вполне благополучно. Несколько часов провел в Свердловске, где был у Булашевича. Он живет неплохо и мы с ним так засиделись, что я чуть было не опоздал на поезд. В Москве я несколько задержался, ибо на другой день не смог достать билет. Из Москвы выехал 10-го. В Москве был у Тамма, у Николая Петровича, у Брони и др. Был в ФИАНе, побывал на коллоквиуме.
Из Москвы ехал вместе с Винокуровым. Может помнишь такого ассистента физика у нас. Он, оказывается, воюет на нашем же фронте. От него узнал о судьбе многих наших ребят. Мой путь из отпуска оказался более длинным не только по времени, но и по расстоянию. Здесь стоят сейчас замечательные денечки. Все зелено, деревья распустились, цветет черемуха. Тепло, солнце. Только концерты фашистских ворюг и стервятников нарушают деревенскую тишину и покой.
Женик, знаешь, мой краткосрочный отпуск освежил меня, принес немало приятного. Но... Теперь мне кажется, что я еще сильнее буду скучать по тебе, да еще по Танечке.
Ну, пока! Пиши подробно о своей жизни и делах.
Крепко целую тебя и Танечку!
Привет папе и маме!
Семен.
Весной 1944 года у Семена Александровича был краткосрочный отпуск, и он смог навестить свою семью. В письме он упоминает Юрия Петровича Булашевича - выпускника физического отделения КГУ 1935 года, ставшего впоследствии крупным геофизиком, член-корреспондентом РАН, создателем и первым директором Института геофизики Уральского Отделения РАН. Ассистент кафедры физики Михаил Павлович Винокуров погиб на фронте под Варшавой.
22.06.44
Дорогая Женя!
Замечательный день! В 4 часа утра, точно в юбилейные часы, нас разбудили звуки разрывов. Это фашистская артиллерия огневым налетом отмечала 3-ю годовщину этой страшной и оказавшейся для ее зачинщиков роковой войны. 4-ю годовщину, надо думать отмечать уже не будем. Вернее отметим по-другому и надо думать, что скоро отметим и день окончательной победы. У меня все в порядке. Опять, видимо, начинаются страдные денечки. О наших делах, надо думать, узнаешь из газет. Ну, пока! Пиши чаще. Крепко целую тебя и Танечку. Привет папе и маме!
Семен.
Летом 1944 года артиллерийский полк, в котором воевал С.А. Альтшулер, в течение месяца (24.06.44-24.07.44) участвовал вместе с кавалерийскими частями в большом рейде от подступов к Бобруйску до Бреста. С этим полком он прошел около 900 километров. В задачу этих частей входило преследование отступающих вражеских войск и их локализация вдоль дорог. Как вспоминал Альтшулер, большая трудность заключалась в том, что отступающие немцы двигались по асфальтовой дороге, а наши войска по целине, по пашне в километре от отступающего врага. Особенно тяжело приходилось артиллеристам, т.к. машины и пушки постоянно увязали в грязи. Значительная часть этого пути проходила по тылам противника. Предвидя опасность предстоящего рейда, а также невозможность дальнейшей почтовой связи, Альтшулер посылает родным предупредительные открытки в день отправки.
24.06.44.
Дорогой Женик!
Что кругом творится! Как Фрицу жизни дают! Написать можно бы очень о многом, но некогда и нельзя. Одно лишь хочу сообщить тебе. В ближайшие недели не жди от меня писем.
Стоит ли и на этот раз писать о том, что все мои мысли о тебе, о Танюше! Ну, пока! Живи счастливо!
Крепко целую! Привет папе и маме.
Семен
Это краткое послание полно драматизма, т.к. в нем Семен Александрович фактически прощается с женой и дочерью.
10.07.44
Дорогая Женечка!
Изредка удается выбрать момент и написать тебе пару строк. У меня все в порядке. Наступаем, наступаем и наступаем. Устал, как никогда. Больше двух недель ни одной ночи не спал. Правда, не это самое тяжелое. Но все ничего. Лишь бы шли с такими же темпами. Тогда и до Берлина скоро дойдем. Я, конечно, не думаю, что это так сразу выйдет, но скоро все же выйдет. Ну, пока! Крепко Вас целую.
Семен
В ходе летних операций, в которых принимала участие бригада (1ОИПТАБ), была освобождена значительная часть Белоруссии, пройден путь от ее восточной части до западной границы. За участие в рейде по тылам противника С.А. Альтшулер был награжден орденом Отечественной войны I степени. Летом 1944 года была пересечена государственная граница, и началось стремительное продвижение по Польше, а затем и по Восточной Пруссии.
20.07.44
Дорогая Женя!
У меня все в порядке. Движемся вперед с поразительной быстротой. Война такая, какой я еще не видел. Фрицы по лесам разбежались. Отовсюду стреляют. Сплошного фронта нет. В общем, здорово. Менее, чем за месяц дошли до границы. По прямой сделали больше 400 км, а так 1500. Письма идут, вероятно, нерегулярно, так что напрасно обо мне не беспокойся.
Танечка, будь умницей, слушайся маму, а скоро и я приеду.
Будь счастлива! Крепко целую вас! Пиши!
Привет папе и маме!
Семен
В конце лета Семен Александрович участвовал в операциях по форсированию реки Вислы.
4.10.44
Дорогие папа и мама!
Вчера получил открытку от мамы. Думаю, что Женя скоро приедет в Казань и Вам будет веселее, правда вряд ли легче. У меня все по-старому. Живу по-прежнему в лесу. Лес огромный, принадлежит графу Потоцкому. Водятся кабаны и дикие козы, так что мяса хватает. Землянку мою отеплили, поставили железную печурку. Треть землянки занимает радиоприемник - это самое для меня основное, приятное. Скучновато, надоело на одном месте. Правда, на нас трудно угодить. Летом, когда двигались так быстро и много, что некогда было спать, когда нас бывало бомбили по 10 раз в день, когда бывало вокруг каждый куст стреляет, мы мечтали о том дне, когда будет тихо и спокойно. Теперь нам осточертела тишина. Правда и теперь, конечно, тишина и спокойствие относительные.
Привет наилучший Завойскому, Андрианову и всем знакомым. Пишите!
Семен
Октябрь. 44
Дорогая Женя!
"Начались деньки золотые" - эти слова почему-то приходят на ум и произносятся вслух многими из нас. В сводке Совинформбюро скромно сообщается, что южнее города N на правом берегу реки Н наши войска отбивали атаки пехоты и танков противника. За 2 дня боев уничтожено более 200 танков. Во фронтовой газете нашей этим боям посвящается уже передовая, основная мысль которой - атакующего врага бить сподручнее. Наша же армейская газете вышла с аншлагом "Слава вам, герои плацдарма." Есть числа, которые, если буду жив, то никогда не забуду. Это, во-первых, 8 июля 1943 года - Курская дуга под Понырями; это, во-вторых, 14 октября 1943 года, когда немец предпринял решительную контратаку с целью сбросить нас с небольшого плацдарма на правом берегу Днепра; это, в-третьих, 6 июля 1944 года, когда во время рейда с кубанскими казаками нас 10 раз бомбили юнкерсы и фоккеры; и, наконец, в-четвертых, это 8 октября этого года - не буду описывать подробностей. Скажу лишь, что немец бросал по 100 танков на 1 км фронта, широко применял свое "новое оружие" - 10-ти ствольные минометы и т.д. и т.д. Но ничего решительно он не добился. Устояли, понеся сравнительно небольшие потери и нанеся огромные потери гитлеровцам. В общем, научились наши воевать. Сейчас пишу тебе, находясь на левом берегу реки, на "большой земле". Ну вот, коротко о своей жизни. Дела идут хорошо и, надеюсь, что когда ты получишь это письмо, то будет еще больше хороших новостей. Несмотря ни на что не теряю надежды на скорую встречу.
Крепко целую тебя и Танюшу!
Привет папе и маме.
Семен
В этом письме Семен Александрович дает краткий обзор самых тяжелых моментов его фронтовой жизни.
17.11.44
Дорогая Женя!
Ноябрь полон праздников. Октябрьские праздники прошли весело. Пьянствовать начали 6-го, а кончили 10-го. А теперь наш артиллерийский наступает.
Как с твоим переездом? Ходила ли ты в военкомат, райком, и т.п.? Мне бы хотелось, чтоб ты была ближе ко мне.
Ну, пока! Пиши чаще.
Да, угадай шараду: первый слог - "давательный" предлог, второй слог - звуки хищного животного, а в целом - приток большой реки, впадающей в Балтийское море.
Крепко целую Танюшу. Привет папе и маме.
Семен.
В этом письме с помощью шарады Семен Александрович дает знать, что он находиться на берегу реки Нарев - притока Вислы.
16 декабря 1944 года С.А. Альтшулеру было присвоено очередное воинское звание - майор.
В период с октября по декабрь 1944 г. части артиллерийской бригады (1ОИПТАБ) занимали боевые порядки на плацдарме реки Нарев, где противник сосредоточил крупные силы танков, пехоты и реактивных систем. В ходе операции было пройдено с боями более шестисот километров.
28.01.45
Дорогие папа и мама!
Наступаем и наступаем. Каждый день все новые места. Мелькают города, фольварки, люди. События развиваются столь быстро, что можно рассчитывать на еще лучшие новости в самом недалеком будущем. Ну, пока! Пишите!
Привет всем знакомым!
Семен
В январе сорок пятого года С.А. Альтшулер принимал участие в Висло-Одерской операции, освобождении Варшавы (17.01.45), западной и северной части Польши. За участие в этих операциях он был награжден медалью "За освобождение Варшавы", а также медалью Войска Польского "Za Warszawe".
04. 45
Дорогие папа и мама!
У меня все в порядке. На днях овладели "вольным городом" и теперь доколачиваем фрицев, засевших в болотах. Дела на фронтах настолько хороши, что ждем близкой победы. В последнее время получил много писем: от вас, Жени, Вани, Завойского, Макарова. Женя, вероятно, уже в Казани. Надеюсь и сам через сколько-то месяцев приехать туда. Надоела "заграница", многое бы отдал, чтоб побывать в родных местах. Ну пока!
Привет Завойскому, Андрианову, Репе, Рождествескому и др.
Семен
В марте 1945 года артиллерийская бригада вошла в состав 2-го Белорусского фронта и участвовала в освобождении городов и населенных пунктов северной Польши. В частности, 30 марта 1945 года в ходе Восточно-Померанской операции был освобожден город Данциг (Гданьск). По воспоминаниям современников, бои за этот город были тяжелыми и кровопролитными, на улицах остались горы трупов. За участие в этой операции С.А. Альтшулер был награжден орденом Отечественной войны II степени. В его наградном листе сообщалось: "...В ходе уличных боев за город Данциг создалась сложная обстановка по продвижению наших войск. Находясь в боевых порядках батареи, майор Альтшулер вместе с командиром батареи сумели найти выход, подавили пулеметные точки в домах и обеспечили продвижение нашей пехоте".
г. Казань, ул. Чернышевского 18, кв.42, Е.П. Харитоновой, А.С. Альтшулеру
28.04.45
Дорогие Женя, мама, папа!
С 20-го числа дней шесть были тяжелые бои. Пришлось преодолевать такой :Зачеркнуто цензурой: важный рубеж, который по условиям местности казался гораздо неприятнее оставленных позади Днепра и Вислы. Но с 26-го все это осталось позади и опять, видимо в последний раз, начались веселые денечки преследования врага. О многом мог бы я написать, много впечатлений, но думаю, что в недалеком будущем я могу ими сам поделиться непосредственно.
Ну, пока! Привет всем знакомым!
Семен
В этом письме речь идет о форсировании реки Одер и боях за город Штеттин (Щецин), который был освобожден 26 апреля 1945 года. За эту операцию майор С.А. Альтшулер был награжден четвертым орденом - орденом Отечественной войны II степени. Последний бой, в котором он принял участие, состоялся вблизи деревни со страшным названием - Луг смерти.
В 1941-43 г.г. И.Е. Тамм, как сотрудник Академического института ФИАН находился в Казани в эвакуации и занимался в комнате своего ученика - С.А. Альтшулера, за его письменным столом. Все фронтовые годы Игорь Евгеньевич переписывался с Семеном Александровичем. К сожалению, фронтовая обстановка не позволяла хранить письма, однако в личном архиве С.А. Альтшулера сохранилось письмо И.Е. Тамма, датированное 27 мая 1945 года, основную часть которого мы приводим ниже.
В физике ничего интересного нового в общем нет. Ожидаем на празднование 220-летия Академии приезд многих английских и американских физиков, но не известно, приедут ли они в большом числе, а очень было бы интересно.
В июле с экспедицией ФИАНа еду на Памир. Наши были там в прошлом году, условия для работы по космическим лучам оказались очень хорошими. Это действительно единственное в мире место, где можно и необходимо создать постоянную станцию по исследованию космических лучей на высоте 6000 метров - во всех других местах, где есть такие высоты, нет необходимых климатических условий и нет легкой доступности таких высот. А между тем за последнее время стало ясным, что если мы знаем в общих чертах состав и свойства космических лучей на уровне моря, то на больших высотах происходят совсем другие процессы и выигрыш каждого километра для наблюдений очень важен.
Ира, Женя и Наталья Васильевна очень Вам кланяются. Мы на днях как-то весьма поразились, когда подсчитали и убедились, что у Вас в Казани прожили только 2 года - казалось, что гораздо длительнее был этот период.
В последнем письме Вы писали, что могли бы, быть может, достать физическую литературу. К сожалению, я знаю случайно только об одной немецкой книжке последних лет, которая, по-видимому, очень интересна - это книга Вентцеля (Wentzel) о теории излучения или о квантовой электродинамике (не знаю точно заглавия), вышедшая во время войны, кажется, в Швейцарии
Всего, всего Вам наилучшего. Еще раз не сердитесь на то, что я плохой корреспондент и не забывайте, что Ваши письма большой для меня подарок.
Ваш Иг. Тамм.
В связи с 220-летним юбилеем АН СССР 15 июня - 3 июля 1945 г. проходила Юбилейная сессия АН СССР. В ее работе приняло участие свыше 1200 советских и зарубежных ученых, однако, по воспоминаниям Тамма, самым "интересным" физикам из Англии и Америки не было разрешено выехать в СССР.
Поездку на станцию Лаборатории космических лучей ФИАНа, расположенную на Памире в Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана вблизи населенного пункта Мургаб, И.Е. Тамм предпринял вместе с В.Л. Гинзбургом в конце лета - начале осени 1945 года.
В этом письме И.Е. Тамм упоминает Женю и Иру - это Евгений Игоревич и Ирина Игоревна Тамм - сын и дочь Игоря Евгеньевича. Наталья Васильевна Тамм - жена Игоря Евгеньевича.
Книга Г. Вентцеля, упомянутая И.Е. Таммом, была издана в 1942 году. Ее перевод на русский язык "Введение в теорию волновых полей" был осуществлен в 1947 году Гостехиздатом.
09. 45
Дорогие Женя, мама и папа!
Живу неплохо, но скучновато. На родине, пожалуй, мы б не имели таких удобств, таких квартир, такого питания и т.д. и т.п. Однако, все только и думают, все рвутся домой. Довольно многие едут в отпуск, но я пока и не просил его, ибо рассчитываю скоро уехать совсем. Для Танечки слона я пока не нашел, но мартышку привезу обязательно!
Вам, видимо, живется очень тяжело. Но теперь уж скоро все должно стать лучше. Унывать нечего. Пишите подробней, как живете? Ничего не скрывайте, а то я могу быть очень уж разочарован, когда вернусь домой.
Привет друзьям и знакомым!
Семен
К сожалению, еще больше года после окончания войны майору С.А. Альтшулеру пришлось прослужить в армии. Он был демобилизован только 10 июня 1946 года по запросу Физического института им. П.Н. Лебедева, но в Москве не остался и сразу возвратился в Казань.